Нажмите тут для просмотра всего текста
Ну, говори, говори же быстрее, - повторила старуха.
Марья Ивановна тяжело вздохнула, выполнила оживляющее нервы дыхание йогов, и приказала себе успокоиться. А это она умела делать великолепно и гордилась этим. Даже в самые критические моменты своей жизни, она умела быстро взять себя и ситуацию в руки.
Успокоившись, она вновь посмотрела на сидящую в кресле старуху, и новая волна негодования захлестнула её: как эта неопрятная бабка так ловко сумела обвести её, человека с двумя высшими образованиями, вокруг пальца. Что за цирк она устроила в её доме?
М.И. вдохнула побольше воздуха в лёгкие, выдохнула и приготовилась произнести гневную речь.
-Но-но, не балуй, - проскрипела старуха и погрозила ей корявым пальцем.
М.И. невольно поёжилась под её злым пронзительным взглядом и вдруг поняла, что язык отказывается ей служить.
-Нет, что Вы, бабушка, и в мыслях не было…
-В мыслях БЫЛО! Перебила её старуха. Говори быстро, что хотела, не отвлекайся…
- Да-да, конечно. Бабушка, это какая-то ошибка. Вы, наверное дом перепутали. Вы не можете меня забрать, я же всю жизнь жила для других…
-Это я уже слышала, снова перебила её бабка. Есть что ещё добавить или пошли уже?
-Есть, есть, что добавить. Конечно же, мне есть, что добавить. Я с самого раннего детства всегда хотела помогать людям…
- Ну и что с того? – невозмутимо прошипела бабка.
-Как это ну и что? Разве этого недостаточно, чтобы хотя бы умереть по-человечески? Почему за мной ты пришла, а не та, в саване?
-Ишь чего захотела! Много вас таких, мечтателей, которые хотят весь мир спасти, а про самых близких, нуждающихся в помощи и внимании забывают. Вот где ты была, когда умирала от одиночества, похоронив мужа и двух детей, твоя бабка?
- Как где… Я это… У меня тогда дети были маленькие, я с ними была… и ещё… кажется болела я тогда. Вот!
- Да нет, милая, не так всё было… Когда дети у тебя маленькие были ты по чужим трудным семьям ходила, а твои собственные дети росли, как придорожная травка. И муж твой скучал по тебе очень, а тебе всё не до него было. Может, оттого и пить начал.
- Но я же помогала тем семьям, Я же не могла иначе. Я же была членом КПСС. Это было моё партийное поручение.
-А не помнила тогда заповедь: не сотвори себе кумира на земле? Почему ты партию выше Бога поставила? По Божеским то заповедям: на первом месте Бог, на втором – муж, на третьем –дети! А что тебе твой духовник тогда говорил? Запамятовала? Так я напомню: круг твоей личной ответственности перед Богом чрезвычайно узок. В него входят только твои родители, твой супруг и твои дети. Забыла?
- Но я же ещё людей лечила: травами и другими разными там знахарскими премудростями.
- Опять лукавишь… Какое ты имела право кого то лечить, будучи сама больной. Сказано: «врачу – исцелися сам!»
-Так я же лечилась, бабушка, - захныкала Марья Ивановна. А ещё я всю жизнь стремилась к духовному совершенству…
- Ну и где оно? Это твоё духовное совершенство? Где твои добродетили? Где они скрыты?
А я тебе скажу, что ты во всех смертных грехах повинна: ты гордилась, гневалась, впадала в уныние, прелюбодействовала, завидовала, чревоугодничала…
- Нет, не во всех, перебила Смерть Марья Ивановна: я никогда не грешила сребролюбием.
- Ахахаха – залилась старуха дьявольским смехом. Это ты то бессеребренница? Оглянись вокруг себя. Посмотри сколько никому не нужных вещей в твоём доме? Сколько нарядов в шкафу, которые ты ни разу не надела? Сколько посуды, которая достаётся из посудного шкафа только по великим праздникам и год от года всё реже и реже? Сколько книг, давно прочитанных и которые ты уже никогда не будешь читать, пылятся на полках? А ведь всё это кому-нибудь гораздо нужнее, чем тебе…
Да что я с тобой разговариваю? С тобой давно всё понятно. Незачем тебе больше Небо своей никчёмной жизнью коптить…
С этими словами старуха поднялась и протянула к Марье Ивановне свои костлявые руки.
И смертельная мгла стала сгущаться. Марья Ивановна так это для себя и определила в своём цепенеющем сознании: смертельная мгла…
Она что-то там ещё говорила про маму, про детей, про то, как она любит жизнь, про то, что она не все долги ещё выплатила, но вокруг стало так темно, так холодно, так страшно, что она поняла: Это КОНЕЦ! Какая то сила повлекла её в тёмный и страшный тоннель, в самом конце которого ярко светило Солнце…
Собрав последние силы, она выдохнула из самой глубины своего сердца: «Господи, помилуй! Господи, прости меня грешную! Господи, я хочу жить…. Господи! Отныне я буду проживать каждый свой день, как последний»…
Всё вокруг завертелось-закружилось со страшной силой и Марья Ивановна проснулась…
В ногах сладко мурчал кот.
За окном весело щебетали ранние птахи. Рядом блаженно похрапывал муж.
В распахнутое окно заглядывали первые лучи утреннего солнца и новый день обещал новые надежды, новые победы и новые радости.
«Господи! Это был всего лишь сон! Какое же это счастье» - ликовала Марья Ивановна.
Порыв свежего летнего ветра ворвался в комнату и распахнул дверь спальни. Дверь со скрипом открылась…
- А сон ли это был? – поёжилась Мария Ивановна. И твёрдо повторила: «Отныне я буду проживать каждый свой день как последний!!!»
Конец моей сказки.
Возможно, продолжение напишет вместе со мной время.