Любите ли вы поэзию, как люблю ее я?

[mdnadin]

Скоро мой профессиональный праздник - День Радио 7 мая.
а это на 8 мая:))))))))))
ГРИГОРИЙ ОСТЕР - ПОСЛЕПРАЗДНИЧНОЕ:

От знакомых уходя,
Не забудьте попрощаться…
Если так и не простят,
Можете пожать плечами.

Ну, подумаешь, диван
Кетчупом у них облился,
Вы же кетчуп не в диван —
На свою тарелку лили.

Ну, немножко по ковру
Растоптались баклажаны,
Неужели же ковер
Им дороже человека?

А вареньем на стене
Вы картин не рисовали,
Им на память вы своё
Написали только имя.

Вот салаты со стола
Вы действительно столкнули.
Но ведь это не со зла,
А нечаянно — локтями.

Телевизор им ломать
Вы, конечно, не хотели,
Он у них и так-то был
Не особенно хороший.

И по зеркалу мячом
Не попали вы ни разу,
С длинной трещиной оно
Было с самого начала.

И следов на потолке
Вы нигде не оставляли,
Это вы ботинок свой
Побросали вверх немножко.

И компьютерную мышь
Вы котенку не дарили,
Просто дали поиграть
Ненадолго и с возвратом.

И с балкона телефон
На прохожих не кидали.
Он на улицу упал,
Потому что был тяжелый.
И ногами в торт никто
Наступать не собирался,
Просто нужно было вам
С люстры снять воздушный шарик.
Кто же думал, что она
Так непрочно прицепилась…
Надо было укреплять,
Вот она б и не упала
На пожарных, когда те
Вруг в окошко прибежали,
Чтобы вешалку тушить
Возле двери в коридоре.
Там на вешалке пальто
Вы ничьи не поджигали,
Просто так, для красоты,
Свечки вставили в карманы.

В туалете молотком
Вы бачок не разбивали.
Это был не молоток,
А бутылка с чем-то cиним.
Очень скользкая она
Почему-то оказалась.
Вот поэтому у них унитаз и раскололся.

А к обидчивым таким
И злопамятным знакомым
Вы и сами никогда
Больше в гости не ходите.

[morena]

Ю.Друнина

Два вечера

Мы стояли у Москвы-реки,
Теплый ветер платьем шелестел.
Почему-то вдруг из-под руки
На меня ты странно посмотрел
Так порою на чужих глядят.
Посмотрел и улыбнулся мне:
Ну, какой же из тебя солдат?
Как была ты, право, на войне?
Неужель спала ты на снегу,
Автомат пристроив в головах?
Понимаешь, просто не могу
Я тебя представить в сапогах!..
Я же вечер вспомнила другой:
Минометы били, падал снег.
И сказал мне тихо дорогой,
На тебя похожий человек:
Вот, лежим и мерзнем на снегу,
Будто и не жили в городах...
Я тебя представить не могу
В туфлях на высоких каблуках.


Зинка.

1.Мы легли у разбитой ели,
Ждем, когда же начнет светлеть.
Под шинелью вдвоем теплее
На продрогшей, сырой земле.

- Знаешь, Юлька, я против грусти,
Но сегодня она не в счет.
Дома, в яблочном захолустье,
Мама, мамка моя живет.

У тебя есть друзья, любимый.
У меня лишь она одна.
Пахнет в хате квашней и дымом,
За порогом бурлит весна.

Старой кажется: каждый кустик
Беспокойную дочку ждет
Знаешь, Юлька, я против грусти,
Но сегодня она не в счет.

Отогрелись мы еле-еле,
Вдруг приказ: «Выступать вперед!»
Снова рядом в сырой шинели
Светлокосый солдат идет.

2. С каждым днем становилось горше.
Шли без митингов и знамен.
В окруженье попал под Оршей
Наш потрепанный батальон.

Зинка нас повела в атаку.
Мы пробились по черной ржи,
По воронкам и буеракам,
Через смертные рубежи.

Мы не ждали посмертной славы,
Мы со славой хотели жить.
Почему же в бинтах кровавых
Светлокосый солдат лежит

Ее тело своей шинелью
Укрывала я, зубы сжав.
Белорусские хаты пели
О рязанских глухих садах.

3. Знаешь, Зинка, я против грусти,
Но сегодня она не в счет.
Дома, в яблочном захолустье
Мама, мамка твоя живет.

У меня есть друзья, любимый
У нее ты была одна.
Пахнет в хате квашней и дымом,
За порогом бурлит весна.

И старушка в цветастом платье
У иконы свечу зажгла
Я не знаю, как написать ей,
Чтоб она тебя не ждала.

[morena]

Р.РОЖДЕСТВЕНСКИЙ

(отрывок )

Черный камень,
черный камень,
что ж молчишь ты,
черный камень?

Разве ты
хотел такого?
Разве ты
мечтал когда-то
стать надгробьем
для могилы
Неизвестного
солдата?
Черный камень.
Что ж молчишь ты,
черный камень?..

Мы в горах
тебя
искали.
Скалы
тяжкие
дробили.
Поезда в ночах
трубили.
Мастера в ночах
не спали,
чтобы
умными руками
чтобы
собственною
кровью
превратить
обычный камень
в молчаливое
надгробье...

Разве камни
виноваты
в том,
что где-то
под землею
слишком долго
спят солдаты?
Безымянные
солдаты.
Неизвестные
солдаты...

А над ними
травы сохнут,
А над ними
звезды меркнут.
А над ними
кружит
беркут
и качается
подсолнух.
И стоят над ними
сосны.
И пора приходит
снегу.
И оранжевое солнце
разливается
по небу.
Время
движется над ними...

Но когда-то,
но когда-то
кто-то в мире
помнил
имя
Неизвестного
солдата!
Ведь еще
до самой смерти
он имел друзей
немало.
Ведь еще
живет на свете
очень старенькая
мама.
А еще была
невеста.
Где она теперь —
невеста?..
Умирал солдат —
известным.
Умер —
Неизвестным.

Н.Некрасов

Внимая ужасам войны,
При каждой новой жертве боя
Мне жаль не друга, не жены,
Мне жаль не самого героя...
Увы! утешится жена,
И друга лучший друг забудет;
Но где-то есть душа одна -
Она до гроба помнить будет!
Средь лицемерных наших дел
И всякой пошлости и прозы
Одни я в мире подсмотрел
Святые искренние слезы -
То слезы бедных матерей!
Им не забыть своих детей,
Погибших на кровавой ниве,
Как не поднять плакучей иве
Своих поникнувших ветвей...

[mdnadin]

Великому празднику посвящается
Еще стояла тьма немая,
В тумане плакала трава,
Девятый день большого Мая
Уже вступил в свои права.
Армейский зуммер пискнул слабо –
И отлетел солдатский сон.
Связист из полкового штаба
Вскочил и бросил телефон.
И все! Не звали сигналистов,
Никто не подавал команд,
Был грохот радости неистов,
Дробил чечетку лейтенант,
Стреляли танки и пехота,
И, раздирая криком рот,
Впервые за четыре года
Палил из "вальтера" начпрод.
Не рокотали стайки "яков"
Над занимавшейся зарей.
И кто-то пел, и кто-то плакал,
И кто-то спал в земле сырой.
Вдруг тишь нахлынула такая -
И в полновластной тишине
Спел соловей, еще не зная,
Что он поёт не на войне.

Иван Радченко

[лео]

Мне всегда согревал душу стих японского поэта.

О маленький цветок,когда б я только мог
Постичь тебя,твой корень,стебель,венчик
И все,все в целом
И я бы знал,что есть человек и что есть бог!

[Edisson]

[morena]

- Бухенвальдский набат


Люди мира, на минуту встаньте!
Слушайте, слушайте: гудит со всех сторон -
Это раздаётся в Бухенвальде
Колокольный звон, колокольный звон.
Это возродилась и окрепла
В медном гуле праведная кровь.
Это жертвы ожили из пепла
И восстали вновь, и восстали вновь.
И восстали,
И восстали,
И восстали вновь!

Сотни тысяч заживо сожжённых
Строятся, строятся в шеренги к ряду ряд.
Интернациональные колонны
С нами говорят, с нами говорят.
Слышите громовые раскаты?
Это не гроза, не ураган.
Это, вихрем атомным объятый,
Стонет океан, Тихий океан.
Это стонет,
Это стонет,
Тихий океан.

Люди мира, на минуту встаньте!
Слушайте, слушайте: гудит со всех сторон -
Это раздаётся в Бухенвальде
Колокольный звон, колокольный звон.
Звон плывёт, плывёт над всей землёю,
И гудит взволнованный эфир:

Люди мира, будьте зорче втрое,
Берегите мир, берегите мир!
Берегите,
Берегите,
Берегите мир!

[morena]

Две строчки

Александр Твардовский

Из записной потертой книжки
Две строчки о бойце-парнишке,
Что был в сороковом году
Убит в Финляндии на льду.

Лежало как-то неумело
По-детски маленькое тело.
Шинель ко льду мороз прижал,
Далеко шапка отлетела.
Казалось, мальчик не лежал,
А все еще бегом бежал
Да лед за полу придержал...

Среди большой войны жестокой,
С чего - ума не приложу,
Мне жалко той судьбы далекой,
Как будто мертвый, одинокий,
Как будто это я лежу,
Примерзший, маленький, убитый
На той войне незнаменитой,
Забытый, маленький, лежу.


Враги сожгли родную хату...

Михаил Исаковский

Враги сожгли родную хату,
Сгубили всю его семью.
Куда ж теперь идти солдату,
Кому нести печаль свою?
Пошел солдат в глубоком горе
На перекресток двух дорог,
Нашел солдат в широком поле
Травой заросший бугорок.
Стоит солдат - и словно комья
Застряли в горле у него.
Сказал солдат: "Встречай, Прасковья,
Героя - мужа своего.
Готовь для гостя угощенье,
Накрой в избе широкий стол,-
Свой день, свой праздник возвращенья
К тебе я праздновать пришел..."
Никто солдату не ответил,
Никто его не повстречал,
И только теплый летний ветер
Траву могильную качал.
Вздохнул солдат, ремень поправил,
Раскрыл мешок походный свой,
Бутылку горькую поставил
На серый камень гробовой.
"Не осуждай меня, Прасковья,
Что я пришел к тебе такой:
Хотел я выпить за здоровье,
А должен пить за упокой.
Сойдутся вновь друзья, подружки,
Но не сойтись вовеки нам..."
И пил солдат из медной кружки
Вино с печалью пополам.
Он пил - солдат, слуга народа,
И с болью в сердце говорил:
"Я шел к тебе четыре года,
Я три державы покорил..."
Хмелел солдат, слеза катилась,
Слеза несбывшихся надежд,
И на груди его светилась
Медаль за город Будапешт.
1945

Победителям

Анна Ахматова

Сзади Нарвские были ворота,
Впереди была только смерть...
Так советская шла пехота
Прямо в желтые жерла «Берт».
Вот о вас и напишут книжки:
«Жизнь свою за други своя»,
Незатейливые парнишки —
Ваньки, Васьки, Алешки, Гришки,—
Внуки, братики, сыновья!


Красоту, что дарит нам природа...

Алексей Сурков

Красоту, что дарит нам природа,
Отстояли солдаты в огне,
Майский день сорок пятого года
Стал последнею точкой в войне.
За всё, что есть сейчас у нас,
За каждый наш счастливый час,
За то, что солнце светит нам,
Спасибо доблестным солдатам –
Нашим дедам и отцам.
Недаром сегодня салюты звучат
В честь нашей Отчизны,
В честь наших солдат

[mdnadin]

Развяжите глаза.

Поставили у ямы и очи завязали…
И ждут, что смертник скажет последний в жизни раз.
А он взглянул на солнце завязанными глазами.
Нашёл его. Сказал врагам:
-Сорвите тряпку с глаз.
А ну, сорвите тряпку! Я заявляю ясно,
Что я пред красным солнцем ни в чём не виноват.
Я вижу это солнце сквозь чёрную повязку.
Сто тряпок накрутите, но не убьёте взгляд!
Глаза мне развяжите! Хочу глядеть на солнце.
Всегда любил я солнце и ненавидел мглу.
Мир для меня навеки уснёт и не проснётся,
Но пусть в нём будет солнце,
Хоть нынче я умру…
А ну, снимите тряпку! Хочу взглянуть на небо,
Хочу ещё немного побыть со всем живым.
Хочу увидеть облако, что белоснежней снега,
Хочу увидеть птицу под облачком седым.
Глаза мне развяжите! И пусть листы деревьев
Мне западут во взоры, чтоб я их помнить мог.
Я в чёрную могилу их унести намерен…
Ведь сам я опадаю, как с дерева листок.
Глаза мне развяжите! Сорвите поскорее
Свою повязку! Жажду
последний в жизни раз
Взглянуть на вас. Увидеть:
так всё же чьи сильнее,
Мои глаза иль ваши?
Сорвите тряпку с глаз!

Перевод В. Корнилова
Автор стихов: ЭДУАРДАС МЕЖЕЛАЙТИС. Литва.

[morena]

М.Цветаева

Генералам 12-го года

Вы, чьи широкие шинели
Напоминали паруса,
Чьи шпоры весело звенели
И голоса,

И чьи глаза, как бриллианты,
На сердце вырезали след, —
Очаровательные франты
Минувших лет!

Одним ожесточеньем воли
Вы брали сердце и скалу, —
Цари на каждом бранном поле
И на балу.

Вас охраняла длань Господня
И сердце матери. Вчера —
Малютки-мальчики, сегодня —
Офицера!

Вам все вершины были малы
И мягок — самый черствый хлеб,
О, молодые генералы
Своих судеб!

_________

Ах, на гравюре полустертой,
В один великолепный миг,
Я встретила, Тучков-четвертый,
Ваш нежный лик,

И вашу хрупкую фигуру,
И золотые ордена…
И я, поцеловав гравюру,
Не знала сна…

О, как, мне кажется, могли вы
Рукою, полною перстней,
И кудри дев ласкать — и гривы
Своих коней.

В одной невероятной скачке
Вы прожили свой краткий век…
И ваши кудри, ваши бачки
Засыпал снег.

Три сотни побеждало — трое!
Лишь мертвый не вставал с земли.
Вы были дети и герои,
Вы всё могли.

Что так же трогательно-юно,
Как ваша бешеная рать?..
Вас златокудрая Фортуна
Вела, как мать.

Вы побеждали и любили
Любовь и сабли острие —
И весело переходили
В небытие.