Не заржаветь! (33+42+33+30...)

[mark]

Сообщение от Гвоздь

Главное дух человека. Его вера, стремление и способность сосредоточиться на высоком и прекрасном, забывая обо всём низком, мерзком и совсем нерадостном, чего полно в жизни.

Вопрос на понимание:
Болезнь, Смерть - это вы куда относите? К низкому, мерзкому, нерадостному или к высокому и прекрасному? Или куда-то в третью группу?

[Слуцкий]

Сообщение от mark

Болезнь, Смерть - это вы куда относите? К низкому, мерзкому, нерадостному или к высокому и прекрасному? Или куда-то в третью группу?

Протестую. Провокационный вопрос.

Гвоздь, прошу, не отвечайте на этот пост.

Вы и Марк в неравных условиях.

Если бы Марк сейчас был бы на 21 дне голодания, то "да"...Тогда можно было бы посудачить на философские темы, не относящиеся к основной теме...

Хотелось бы, что бы другие пользователи с уважением и с бережностью относились к психологическому состоянию голодающих.

[mark]

Сообщение от Слуцкий

Если бы Марк сейчас был бы на 21 дне голодания, то "да"..

Странные у вас понятия о "бережности".
Т.е. если бы два "голодных" человека судачили на философскую тему - то все Окей, а если "сытый" с "голодным" философствует, то это с его стороны неуважение состояния собеседника?
Вы никак мой вопрос на понимание за "наезд" приняли?
Вы сами-то, г-н Слуцкий, голодный или сытый?

[Слуцкий]

Это не наезд. Я с уважением отношусь к тому, что спросил Марк.

На таких сроках идёт большая психологическая работа.

Не надо человека в таком положении заставлять думать (ну, если хотите-размышлять) о смерти или болезни...Неизвестно, как это аукнется.

Это можно обсудить, когда Гвоздь выйдет из голодания.

К модераторам-мои посты можно стереть.

[Евочка]

Слуцкий прав. На 21 дне не надо задумываться о вечном. Оно и само задумается, когда чисточка пойдет в соответствующем разделе.

[mark]

Сообщение от Евочка

Слуцкий прав.

Ну если вы так сказали, то значит так и есть.

[Евочка]

Сообщение от mark

Ну если вы так сказали, то значит так и есть.

А без подкусываний Вы умеете? Может и я не права, может, мы оба (я и Слуцкий) не правы. Я сужу лишь по себе. Когда сидишь на второй неделе, как-то не хочется думать о вечности, страшноватенько. А Слуцкий...он всего лишь профессиональный врач, что с него взять, не серчайте.

[Гвоздь]

Сообщение от mark

Вопрос на понимание

Сообщение от Слуцкий

не отвечайте

Попробую ответить на вопрос экзаменатора. Я не чувствую особых изменений в психике. Только борьбу с сильной апатией, пассивностью и ужасным торможением. А мысль о смерти - она никогда не уходит из моего сознания, тем более подсознания. Она, собственно, придаёт смысл жизни, помогает радоваться каждому новому восходу и встрече, улыбаться от радости дыхания. Меня одно время донимал один знакомый профессор надоевшим вопросом: "Что новенького". Наконец я догадался и стал отвечать: "Ничего особенного, только восход солнца". Он как-то в растерянности сперва даже пробормотал: "Так он тоже - какая новость?". Теперь почти не донимает. Как отдельный элемент - смерть не имеет никакого смысла - только как частица жизненного процесса. И как всё почти в мире - она двухсторонняя. И обновление и гибель. Сопротивление смерти - прекрасно. На нашем сайте это особенно хорошо видно - всеми нами движет, прежде всего, инстинкт самосохранения. Но и сама смерть прекрасный уборщик. Я не отношу её к чему-то особенному. Она сама по себе - ни высокое, ни низкое, нечто заурядное. Но ситуации, в которых она обозначается - они, конечно, могут быть незаурядными. Здесь и подвиги ради других, и примеры огромного напряжения сил ради себя, и прекрасные примеры просто равнодушия к ней из-за увлечённости искусством, творчеством или порывом любови. Как раз то, о чём я говорил во вчерашнем сообщении о Шопене. Ну умер, все там будем. Но вот его искусство... какая фига смерти! И у Горького в "Девушке и смерти" - то же самое. Интересна не смерть. Интересно её обескуражить. Да ещё тысячи примеров и в жизни и в литературе. "Король в поход собрался..., трам бам ля-ля". Она - разменная монета жизни. Её измерянс. Отношение к смерти - вот что интересно. Как отношение к деньгам нас сильно разделяет. Можно и бояться до паралича. Я, по существу, готов к ней каждую минуту. Для меня она - заурядное явление - санитарка-уборщица. А вот примеры необычайные, полные борьбы и просветления - для меня огромная ценность, радость и даже, иногда, слёзы. Любой талант, любое творчество - это прежде всего фига смерти. Самое интересное, всё-таки то, что происходит между рождением и этим этапом жизни, о котором Вы говорите.

[Илья]

Гвоздь,замечательно!
Я рад думать так же как Вы.

[pavlo77]

Сообщение от Гвоздь

В очень молодом возрасте - в 19 лет - врачи Шопену - он страдал туберкулёзом - отвели только несколько месяцев жизни. Слишком далеко зашла болезнь Он в это время много концертировал. Современники описывали, что перед каждым выступлением он очень сильно кашлял и никак не мог придти от кашля в себя. Кашель буквально его убивал. Но страсть к музыке каждый раз одерживала верх, Шопен выбегал на сцену и погружался в свои замечательные волны и вальсы. Он переставал кшлять, казалось он мгновенно выздораливал и устремлялся по ним к прекрасному. Возможно он думал в это время о боге. И он прожил, концертируя, ещё 20! лет. Для меня это говорит только об одном. Главное не все наши ЗОЖные прагматичные заморочки. Главное дух человека. Его вера, стремление и способность сосредоточиться на высоком и прекрасном, забывая обо всём низком, мерзком и совсем нерадостном, чего полно в жизни.

Вот из много раз рекомендованной мною книги Э Роббинса "Беспредельная власть" Мне кажется сам комментарий автора к интересному примеру немного не в тему, его бы следовало поместить в другом разделе книги. есть более подходящие. но...
В своей замечательной книге «Анатомия болезни» Норман Казинс рассказывает поучительную историю о Пабло Казальсе, одном из величайших музыкантов два¬дцатого столетия. Это история о вере и возрождении, из которой мы все можем извлечь положительный урок.
Казинс рассказывает, как он познакомился с Казаль-сом незадолго до девяностолетия выдающегося виолон¬челиста. Казинс вспоминает, что было больно смотреть на то, как этот старик начинает свой день. Он был на¬столько слаб и разбит артритом, что не мог одеться без посторонней помощи. Эмфизема легких затрудняла ды¬хание. Он передвигался с палочкой, сгорбленный, вытя¬нув вперед тощую шею. Руки у него распухли, пальцы скрючились. Он выглядел очень старым и чрезвычайно усталым человеком.
Прежде чем сесть завтракать, он подошел к фортепиано, одному из тех инструментов, которыми владел мастерски. С огромным трудом опустился на стул пе- ред инструментом. Казалось, ему стоит колоссальных усилий поднести свои скрюченные, распухшие пальцы к клавиатуре.
А затем произошло чудо. Внезапно Казальс полностью преобразился прямо на глазах у Казинса. Он вошел в продуктивное творческое состояние, при этом вся его физиология изменилась настолько, что он начал дви¬гаться и играть, показывая такое великолепное мастер¬ство, которое трудно было ожидать даже от здорового, сильного и темпераментного пианиста. Как вспоминает Казинс, «пальцы медленно выпрямились и потянулись к клавишам с такой легкостью и нежностью, как голов¬ки цветов тянутся к солнцу. Спина выпрямилась, каза¬лось, он стал дышать легко и свободно». Сама мысль о том, что он сейчас будет играть на фортепиано, полно¬стью изменила все его внутреннее состояние и все его существо. Казальс начал с произведения Баха, играя с большим чувством, но сдержанно. После этого он сыг¬рал концерт Брамса, при этом казалось, что его пальцы буквально летают над клавишами. «Впечатление было такое, словно все его тело слилось с музыкой, — пишет Казинс. — И не было больше закрепощенного и сгорб¬ленного старика, грация и страсть полностью вытесни¬ли из него весь артрит». В тот момент, когда он выхо¬дил из-за фортепиано, казалось, это совершенно другой человек, отличный от того, что садился играть. Он стал стройнее и казался выше, он уже мог ходить без палоч¬ки. Он быстро подошел к обеденному столу, с большим удовольствием съел свой завтрак и отправился на про¬гулку вдоль побережья.
Мы обычно думаем о вере как о религиозных или политических доктринах, и часто это действительно так. Но в более широком смысле вера — направляющий принцип, убежденность или страсть, которые могут придать жизни значение, смысл и ориентацию. Нам отк ваются разнообразные стимулы. Убеждения представ¬ляют собой систему организованных фильтров для на¬шего восприятия окружающего мира. Верования напо¬минают командиров нашего мозга. Когда мы твердо верим в то, что нечто является истинным, мы даем ко¬манду собственному мозгу, как представлять себе это «нечто». Казальс верил в музыку и искусство. Эта ве¬ра вносила в его жизнь красоту, порядок и благородст¬во, и эта вера ежедневно творила с ним чудо. Посколь¬ку он верил в сверхъестественную силу искусства, он заряжался невероятной энергией. Собственные убеж¬дения ежедневно превращали его из усталого старика, в полного энергии и жизни, гения. В каком-то смысле вера поддерживала в нем жизнь.