Жизнь вопреки! Истории "неизлечимых".

[Milestone]

НИК ВУЙЧИЧ

Валерия57, Спасибо Вам за ссылку!

[Milestone]

Жизнь после рака: Ирина Жихарь

Сегодня в Минске будет презентована книга о том, что сильнее рака. Сборник из 22 интервью с людьми, прошедшими через онкологические заболевания, вышел в серии «Библиотека «Свободы».

Его герои – люди разных возрастов и социальных статусов: музыкант, учительница, банкир, пенсионер, клоун, священник, театральный критик… болезнь, как известно, не выбирает. Выбор остается за человеком – согнуться под гнетом обрушившейся на него чудовищной несправедливости или жить, наполняя каждый день новым, еще более глубоким смыслом.

Одно из первых интервью сборника «Жизнь после рака» было взято год назад у минчанки Ирины Жихарь. Собственно, с Ирины началась волна откровенных исповедей пациентов онкологических диспансеров: она одной из первых в Беларуси стала открыто говорить о своем диагнозе и проблемах переживших рак пациентов.

Нажмите тут для просмотра всего текста

Ирина Жихарь живет в Минске, ей 47. Наш разговор на ее кухне начинается с того, что Ирина учит меня правильно заваривать зеленый чай. Правильно заваренный зеленый чай – важное средство как профилактики рака, так и восстановления после лечения. К тому же онкологическим больным надо ежедневно выпивать как минимум полтора литра чистой воды. Ирина открывает шкафчик в кухне и показывает запас пластиковых бутылочек разного объема. Выходя из дома, она берет воду с собой.

Ирина живет после рака уже 20 лет.

Первый диагноз ей поставили еще в 1994 году – рак околоушной слюнной железы. Ирине исполнилось 27. Тогда ее предупредили, что сохранить улыбку на лице после такой операции удается только в пяти процентах случаев.

– Я шла на операцию и улыбалась во весь рот, потому что мне казалось, это последний раз, – рассказывает она.

Сейчас Ирину невозможно представить без улыбки – улыбается она всегда. Несколько раз за время нашего разговора на глазах Ирины показывались слезы – когда вспоминала о маме, о том, как выла по ночам, как радовалась победам. Вытерев слезы, она вновь улыбается.

– Я живой человек, – говорит она. – Я могу плакать, и могу смеяться.

Рассказывать про больницы и лечение Ирина отказывается. «Зачем? – спрашивает. – Это было тяжело, это было надо, и это прошло. Сейчас другая жизнь».

Еще Ирина искренне и крепко верит в Бога.

– Я вам хочу сказать, что после рака живу уже двадцатый год, и до этих пор не болела ни одним простудным заболеванием, – говорит Ирина.

– Если человек не умеет справляться со стрессами, это тоже причина. Онкологическое заболевание всегда психосоматическое. Что-то происходит в голове человека, который делает все, чтобы прийти к этой болезни. Потому что причин заболевнаия никто никогда вам не скажет – свою лепту вносит все. Я вот работала в чернобыльской зоне два года, 1988 – 1989 годы. Стало ли это причиной? Никто мне сегодня не скажет. А я думаю, тот образ жизни, который я вела, определенные установки, которые я имела, позволили болезни прийти значительно раньше, чем она могла бы прийти.

Когда попадаешь в руки врачей, они делают свое дело, ты видишь их каждый день. Но наступает момент, когда тебе говорят – все, что могла медицина, она тебе дала. Ты «здоровая». Иди домой – и живи. Ты спрашиваешь: «А что делать, как жить?» – «Вот как хочешь, так и живи».

Ты выходишь, вечером еще засыпаешь спокойно, а наутро, проснувшись, обнаруживаешь: никто около тебя не суетится, ты дома. Ты встаешь – тут кольнуло, там не можешь что-то поднять. И ты понимаешь, что остался с болезнью один на один.

Родные очень рады, что ты дома. Они могут спросить, как твое здоровье, как ты себя чувствуешь – «давай, держись» и все такое. А ты их начинаешь тихо ненавидеть. Потому что тут кольнуло, а здесь ты не можешь есть – вкуса нет, как у меня было во время первой болезни, волос нет… А они говорят «держись», потому что не понимают…

От того, как пройдет этот период адаптации, будет зависеть, как человек сможет жить. Лично ей очень важно было понять, для чего и для кого жить дальше.

– Мне надо было 27 лет прожить, чтобы понять: не могу себе представить, как моя мама пойдет за моим гробом. Я понимала, что меня будут хоронить в белом платье невесты, ведь я замуж собиралась и не вышла. Я себе это представляла и не могла пережить, как мама идет за моим гробом… Вот это желание и дало силы…

Сейчас Ирина повторяет, что жизнь человека, который пережил рак, подчинена определенным правилам. Вынудить себя придерживаться определенного распорядка, поверить, что выздоровление возможно – равно моральной победе. Для этого важно видеть и знать тех, кому это удалось.

– Мне в свое время помогли ученики. Просто знакомили меня с онкологическими больными, которые болели 10 – 20 лет. И это дало импульс – за жизнь надо бороться. Люди работали над собой, и это принесло результат. Я так вышла на книжку Майи Гогулан. И год жила по этой книге. Я начала делать гимнастику по системе Ниши. Начала принимать контрастный душ. Это при том, что меня предупреждали: холодное, сквозняки – ни в коем случае! Горе-беда!

– Я помню тот день, – рассказывает Ирина, – как я стояла под холодным душем и забыла закрыть ванную комнату. И мама зашла. Ее предупреждали, что мне категорически нельзя переохлаждаться, а тут дитя под холодной водой лысое стоит. Мама обомлела. На коленях стояла передо мной – «Доченька! Что же ты делаешь!»

– У меня на шее лимфоузлы были видны, – продолжает она. – И уже говорили, что это метастазы, ведь у меня была третья стадия. Я в зеркало смотрела, и видела их.

Но однажды утром, через семь месяцев после начала занятий, Ирина увидела в зеркале, что узлы исчезли.

– Такое было счастье в доме! Я говорю: «Мама, иди посмотри. У меня шея ровная!»

Ирина подчеркивает, что очень важно правильно питаться. Она перестала есть мясо, рыбу, яйца, молочные продукты. На подоконнике сделала грядки, чтобы зимой выращивать зелень, свеклу. Проращивала злаки. Животный белок заменила растительным – бобами, фасолью, горохом.

Тип питания должен зависеть от характера болезни. Сейчас уже Ирина позволяет себе творог с льняным маслом и рыбу, хотя бы дважды в неделю.

В 2008-м болезнь вернулась. На этот раз был рак молочной железы. И его удалось преодолеть. Не получилось только уберечь самого близкого человека – маму. Ее рак проявился в неоперабельной стадии. «Пять дней после больницы, – рассказывает Ирина и плачет. – И мамы нет».

Пришлось познать и переживания человека, близкий которого болеет раком. Весь этот опыт она передает теперь тем, кто сталкивается с диагнозом.

– Победить рак – значит, научиться с этим жить, – говорит Ирина. – И не требовать от близкого, чтобы он понял твое одиночество. Как он сможет понять, что ты чувствуешь, когда у тебя все горит от химиотерапии? И зачем? И ты справляешься сам.

Для чего мы создаем группы поддержки? Вот для того, чтобы те, кто пережил, могли про это рассказывать. И даже рассказывать иногда не надо. Ты приходишь – и попадаешь в круг людей, которые это все прошли. Язык, на котором ты говоришь, понятен людям, которые это прошли. И твое одиночество растворяется.

Ирина Жихарь – председатель совета общественного объединения «Белорусская организация трудящихся женщин». Она координирует работу группы поддержки и взаимопомощи онкопациентов при территориальном центре социального обслуживания населения Ленинского района Минска.

Инициатива создать такую группу принадлежала Ирине и ее единомышленницам. Чиновники. Врачи и социальные службы пошли им навстречу. Всю информацию о том, как бороться с болезнью, если вам или кому-то из близких поставили онкологический диагноз, можно найти на сайте http://oncopatient.by/.

– После второй болезни я, наконец, поняла: победить рак – это не значит жить после болезни 10, 20 или 50 лет. Это значит – каждую минуту проживать осмысленно, с Богом. Потому что нет смысла жить долго, если ты не знаешь, ради чего ты это делаешь.

Валерия57, Спасибо Вам за ссылку!

[Marianna]

Да, я это тоже вчера смотрела с восхищением.
Валерия, и от меня вам спасибо!

[ВНЛ]

http://www.kommersant.ru/doc/2609924

[Milo]

У сына есть друг,а его мама больна. Рак в толстой кишке в последних стадиях. Я близко с ней не знакома, но наши мальчики-вода не разлей..
Вот 6 лет назад первый раз Halloween был объявлен праздником здесь. Она пригласила нескольких знакомых и нас с мужеm к себе на ужин. Все должны были переодется в костюмы скелетов, ведьм, пауков и т.п. Она сама была в белом балдахоне косой. Как-то мне ужасненько сделалось с начала... Но во время вечера-ни слова о болезни, о проблеммах. Было весело, удивил ее оптимизм, желание жить и забыть о болезни.
В каком-то моменте, когда сидели за столом, влезло мне что-то большое и холодное на ногу. Испугалась. . Смотрю, а там черепаха под столом ползает. Срашиваю ее: зачем тебе это чудо? А она отвечает: Это особенный сорт черепах. Через 6 лет можна будет ездить у нее на панцире. Буду садиться ей на спину и ездить по всему дому...
Прошло ровно 6 лет, не могла ее забыть... В этом году 31 окт. на Halloween позвонила к ней и спросила: Как с черепахой?? Она отвечает: чудесно!, катаюсь на черепахе. Хочу разводить их и продавать.!!
Увляют люди здесь.О болезнях не говорят и не зацикливаются. Радуются каждым прожитым днем. Ставят свои цели
и достигают их.

[Milestone]

"Успеть вспомнить"

Меня везли на кресле по коридорам областной больницы.
- Куда? – спросила одна медсестра другую. – Может, не в отдельную, может, в общую?
Я заволновалась.
- Почему же в общую, если есть возможность в отдельную?
Сестры посмотрели на меня с таким искренним сочувствием, что я несказанно удивилась. Это уже потом я узнала, что в отдельную палату переводили умирающих, чтобы их не видели остальные.
- Врач сказала, в отдельную, — повторила медсестра.

Но тогда я не знала, что это означает, и успокоилась. А когда очутилась на кровати, ощутила полное умиротворение уже только от того, что никуда не надо идти, что я уже никому ничего не должна, и вся ответственность моя сошла на нет.

Нажмите тут для просмотра всего текста

Я ощутила странную отстранённость от окружающего мира, и мне было абсолютно всё равно, что в нём происходит. Меня ничто и никто не интересовал. Я обрела право на отдых. И это было хорошо. Я осталась наедине с собой, со своей душой, со своей жизнью. Только Я и Я.

Ушли проблемы, ушла суета, ушли важные вопросы. Вся эта беготня за сиюминутным казалась настолько мелкой по сравнению с Вечностью, с Жизнью и Смертью, с тем неизведанным, что ждёт там, по ту сторону…

И тогда забурлила вокруг настоящая Жизнь! Оказывается, это так здорово: пение птиц по утрам, солнечный луч, ползущий по стене над кроватью, золотистые листья дерева, машущего мне в окно, глубинно-синее осеннее небо, шумы просыпающегося города – сигналы машин, цоканье спешащих каблучков по асфальту, шуршание падающих листьев… Господи, как замечательна Жизнь! А я только сейчас это поняла…

- Ну и пусть только сейчас, — сказала я себе, – но ведь поняла же. И у тебя есть ещё пара дней, чтобы насладиться ею, и полюбить её всем сердцем!

Охватившее меня ощущение свободы и счастья требовало выхода, и я обратилась к Богу, ведь Он сейчас был ко мне ближе всех.
- Господи! – радовалась я. – Спасибо Тебе за то, что Ты дал мне возможность понять, как прекрасна Жизнь, и полюбить её. Пусть перед смертью, но я узнала, как замечательно жить!

Меня заполняло состояние спокойного счастья, умиротворения, свободы и звенящей высоты одновременно. Мир звенел и переливался золотым светом Божественной Любви. Я ощущала эти мощные волны её энергии. Казалось, Любовь стала плотной и, в то же время, мягкой и прозрачной, как океанская волна.

Она заполнила всё пространство вокруг, и даже воздух стал тяжелым и не сразу проходил в легкие, а втекал медленной пульсирующей струей. Мне казалось, что всё, что я видела, заполнялось этим золотым светом и энергией. Я Любила. И это было подобно слиянию мощи органной музыки Баха и летящей ввысь мелодии скрипки.

Отдельная палата и диагноз «острый лейкоз 4-й степени», а также признанное врачом необратимое состояние организма имели свои преимущества. К умирающим пускали всех и в любое время. Родным предложили вызывать близких на похороны, и ко мне потянулась прощаться вереница скорбящих родственников. Я понимала их трудности: ну о чём говорить с умирающим человеком, который, тем более, об этом знает. Мне было смешно смотреть на их растерянные лица.

Я радовалась: когда бы я ещё увидела их всех? А больше всего на свете мне хотелось поделиться с ними любовью к Жизни – ну разве можно не быть счастливым просто оттого, что живёшь? Я веселила родных и друзей как могла: рассказывала анекдоты, истории из жизни. Все, слава Богу, хохотали, и прощание проходило в атмосфере радости и довольства. Где-то на третий день мне надоело лежать, я начала гулять по палате, сидеть у окна. За сим занятием и застала меня врач, закатив истерику, что мне нельзя вставать.

Я искренне удивилась:
- Это что-то изменит?
- Ну… Нет, — теперь растерялась врач. – Но вы не можете ходить.
- Почему?
- У вас анализы трупа. Вы и жить не можете, а вставать начали.
Прошёл отведенный мне максимум – четыре дня. Я не умирала, а с аппетитом лопала колбасу и бананы. Мне было хорошо. А врачу было плохо: она ничего не понимала. Анализы не менялись, кровь капала едва розоватого цвета, а я начала выходить в холл смотреть телевизор.

Врача было жалко. А Любовь требовала радости окружающих.
- Доктор, а какими вы хотели бы видеть мои анализы?
- Ну, хотя бы такими.
Она быстро написала мне на листочке какие-то буквы и цифры, то – что должно быть. Я ничего не поняла, но внимательно прочитала. Врач посмотрела сочувственно на меня, что-то пробормотала и ушла.
А в 9 утра она ворвалась ко мне в палату с криком:
- Как вы это де...
- Анализы! Они такие, как я вам написала.
- Откуда я знаю? А что, хорошие? Да и какая, на фиг, разница?

Лафа закончилась. Меня перевели в общую палату (это там, где уже не умирают). Родственники уже попрощались и ходить перестали.

В палате находились ещё пять женщин. Они лежали, уткнувшись в стену, и мрачно, молча, и активно умирали. Я выдержала три часа. Моя Любовь начала задыхаться. Надо было срочно что-то делать.

Выкатив из-под кровати арбуз, я затащила его на стол, нарезала, и громко сообщила:
- Арбуз снимает тошноту после химиотерапии.
По палате поплыл запах свежего смеха. К столу неуверенно подтянулись остальные.
- И правда, снимает?
- Угу, — со знанием дела подтвердила я, подумав: «А хрен его знает…»
Арбуз сочно захрустел.
- И правда, прошло! — сказала та, что лежала у окна и ходила на костылях.
- И у меня. И у меня, — радостно подтвердили остальные.
- Вот, — удовлетворённо закивала я в ответ. – А вот случай у меня один раз был… А анекдот про это знаешь?

В два часа ночи в палату заглянула медсестра и возмутилась:
- Вы когда ржать перестанете? Вы же всему этажу спать мешаете!
Через три дня врач нерешительно попросила меня:
- А вы не могли бы перейти в другую палату?
- Зачем?
- В этой палате у всех улучшилось состояние. А в соседней много тяжёлых.
- Нет! – закричали мои соседки. – Не отпустим.

Не отпустили. Только в нашу палату потянулись соседи – просто посидеть, поболтать. Посмеяться. И я понимала, почему. Просто в нашей палате жила Любовь. Она окутывала каждого золотистой волной, и всем становилось уютно и спокойно.

Особенно мне нравилась девочка-башкирка лет шестнадцати в белом платочке, завязанном на затылке узелком. Торчащие в разные стороны концы платочка делали её похожей на зайчонка. У неё был рак лимфоузлов, и мне казалось, что она не умеет улыбаться.

А через неделю я увидела, какая у неё обаятельная и застенчивая улыбка. А когда она сказала, что лекарство начало действовать и она выздоравливает, мы устроили праздник, накрыв шикарный стол, который увенчивали бутылки с кумысом, от которого мы быстро забалдели, а потом перешли к танцам.

Пришедший на шум дежурный врач сначала ошалело смотрел на нас, а потом сказал:
- Я 30 лет здесь работаю, но такое вижу в первый раз. Развернулся и ушёл.

Мы долго смеялись, вспоминая выражение его лица. Было хорошо.

Я читала книжки, писала стихи, смотрела в окно, общалась с соседками, гуляла по коридору и так любила всё, что видела: и книги, и компот, и соседку, и машину во дворе за окном, и старое дерево.

Мне кололи витамины. Просто надо же было хоть что-то колоть.
Врач со мной почти не разговаривала, только странно косилась, проходя мимо, и через три недели тихо сказала:
- Гемоглобин у вас на 20 единиц больше нормы здорового человека. Не надо его больше повышать.

Казалось, она за что-то сердится на меня. По идее, получалось, что она дура, и ошиблась с диагнозом, но этого быть никак не могло, и это она тоже знала.

А однажды она мне пожаловалась:
- Я не могу вам подтвердить диагноз. Ведь вы выздоравливаете, хотя вас никто не лечит. А этого не может быть!
- А какой у меня теперь диагноз?
- А я ещё не придумала, — тихо ответила она и ушла.
Когда меня выписывали, врач призналась:
- Так жалко, что вы уходите, у нас ещё много тяжёлых.

Из нашей палаты выписались все. А по отделению смертность в этом месяце сократилась на 30%. Жизнь продолжалась. Только взгляд на неё становился другим. Казалось, что я начала смотреть на мир сверху, и потому изменился масштаб обзора происходящего.

А смысл жизни оказался таким простым и доступным. Надо просто научиться любить – и тогда твои возможности станут безграничными, и желания сбудутся, если ты, конечно, будешь эти желания формировать с любовью, и никого не будешь обманывать, не будешь завидовать, обижаться и желать кому-то зла. Так всё просто, и так всё сложно!

Ведь это правда, что Бог есть Любовь. Надо только успеть это вспомнить…

@Л. Ф. Ламонова "Успеть вспомнить"

[Бегущая по волнам]

Сообщение от Milestone

У меня брат занимался скалолазанием. Упал с 12 метров, компрессионный перелом позвоночника, 2 позвонка вдребезги, осколки вошли в спинной мозг.
Когда очнулся в больнице, первым делом заявил, что ему нужно встать к сентябрю (дело было в середине июля), потому как у него учеба в аспирантуре. Все, ессно, промолчали.
Потом операция. А вот что было дальше, врачи назвали чудом. Как только ему позволили двигаться, он встал с этой тележкой передвижной, и ложился практически только по ночам. медсестры говорили, что таких упертых больных у них еще не было. Он с утра до ночи занимался там на местных тренажерах, массажиста себе выписал. К сентябрю он уже ходил с палочкой, самостоятельно поехал в крым на грязевое лечение.

Давно не была на форуме, а тут решила перечитать эту тему.
В общем, моя история:
Это было еще в 2009 году, зимой. Мне надо было что-то вытрусить и я бравой походкой вышла из подъезда в тапочках. Подошвы оказались скользкие, а на ступеньках тонкий слой наледи. Я поскользнулась на верхней ступеньке и со всего маха упала спиной на ступеньки. Боль была адская. Я лежала и думала "Господи, хоть бы не парализовало!"
Потом попробовала пошевелить руками. Шевелятся.
Потом ногами. Шевелятся.
Потом кое-как встала, вытрусила коврик и пошкандыбала домой.
Дома выпила какую-то таблетку от боли и подумала, что надо сходить к врачу, на всякий случай. Но жизнь распорядилась иначе.
Через пару дней вернулась домой после работы и нашла бабушку лежащей на полу - инсульт. Я еще пыталась ее поднять, положить на диван... Дальше скорая, больница и необходимость дежурить возле бабушки, потому что она парализована и у нее астма, а подать пульверизатор в больнице некому. Почти месяц я спала на стульях возле ее кровати. Спина болела, но было не до нее. Потом бабушка умерла. Суета, похороны, опять было не до врачей. А потом вроде и болеть перестало.
Через десять лет меня послали на рентген позвоночника по поводу радикулита. И тут в заключении: "Компенсированный компресионный перелом позвоночника" Я такая: "Чтооооо?" Врач на меня смотрел как на дуру: "Как можно не знать о переломе своего позвоночника?"
А "компенсированный" означает, что вылеченный. А боли в спине это, не помню как называется, выбитые и сдвигающиеся кпереди позвонки ниже перелома. Благодаря им я, когда начинались боли, вынуждена была сгибаться в позу эмбриона и боль отпускала. Радикулитчики, конечно, так не делают.
Хорошо что я не знала про перелом. Никому повторять такое не советую. Но, все же, не стоит относиться к своим болезням слишком серьезно.

[Валерия57]

Спасибо за пост, а с Milestone есть ли какая-нибудь связь?

[Бегущая по волнам]

Сообщение от Валерия57

а с Milestone есть ли какая-нибудь связь?

К сожалению нет.